От бумаги к Интернету

В начале было… Что же было в начале? Скорее всего было, действительно, слово. Печатное. То есть — книга. Начнем еще разок.

В начале была книга. Да, так намного лучше. Итак, книг становилось все больше и больше. Этому способствовали переписчики, которые трудились в монастырских скрипториях, они корпели над томами долгие годы, копируя один к одному.

Когда Гутенберг смастерил печатный станок, жизнь монахов-копировальщиков облегчилась, но жизнь монахов-хранителей усложнилась. Монастыри накапливали и сохраняли знания, они оберегали простых людей от информации, чтобы не усложнять им существование. Но все пошло насмарку. Книги начали уплывать из монастырей, распространяясь по Европе и далее по миру.

Да-да, монастырские библиотеки начали пустеть. Но первые библиотеки, однако, появились еще раньше — когда книг-то еще как таковых (в привычном нам виде) не было. 2500 год до нашей эры — собрание глиняных табличек в вавилонском Ниппуре. Александрийская библиотека, III век до нашей эры, — величайшее собрание папирусов эллинистического мира. К несчастью, почти полностью уничтожено…

К сожалению, век Просвещения не принес желаемых плодов не принес — поголовной грамотности не стало. И книги по-прежнему читали самые-самые, то есть аристократия, те кто мог позволить себе покупать дорогие издания в красивых переплетах.

Литература из элитарной превратилась в массовую только в позапрошлом столетии. Именно с развитием романа как жанра, который позволяет не просто рассказывать истории, но и выражать ту или иную позицию, создавать целые миры или антимиры. В общем, книга пошла в массы, но все же еще не достигла всех слоев общества.

Революцию сделали в XX веке. Вообще двадцатый век был урожайным на различные революции. И вот в тридцатые годы появилось издательство Penguin, которое специализировалось на издании книг в мягкой обложке — удобно и дешево. Таким образом удалось преодолеть бытовавшие в обществе стереотипы, мол, книги в мягкой обложке низкосортные, поскольку в таком формате, например, выпускалась порнография.

Что ж, программа по ликвидации безграмотности, обязательное образование — то же дали свои плоды, и не только в нашей стране. Люди стали читать, и стали это делать чаще. Другое дело, что и обратное происходило. Ведь цензура всегда существовала, так что самиздат тоже послужил стимулом в пропаганде литературы. В каком-то смысле.

Конец прошлого века — это не только передел на карте мира, не столько новые имена и книги. Это больше новые технологии, это развитие интернета с его бумом доткомов и всего прочего. Это же попытка поставить на книге крест.

Через двадцать лет будет одно сплошное телевидение — это полная утопия. И подтверждается она из года в год. Нам чего только не обещают — электронные книги, аудиокниги, электронная бумага, электронные чернила… Но книги продолжают выходить в привычном, бумажном, виде. Их покупают, их читают. Потому что приятно пошелестеть листочками.

Но все же книгу потеснили — в первую очередь электронные книги и огромные возможности интернета для распространения информации. Да, такие скорости и объемы повергли бы средневековых монахов в шок! Возможно, они предали бы все это дело анафеме, а читателей жгли бы на кострах…